Счастье Кузьмы

Кузьма сидел на лавке и, радуясь апрельскому солнышку, плёл корзину из нарезанных по осени прутьев ивы. Нюра пропускала молоко. Проворно вертела рукоятку сепаратора, сурово посматривая в окно на мужа. Никак не могла простить ему, что разбила полтора десятка яиц, вывалившихся из худой корзины.

Кузьма, любуясь на своё изделие, предвкушал завтрашнее приобретение. У него давно зародилась мечта купить мотоцикл Иж-56 синего цвета. Но Ижевский завод не мог обеспечить всех желающих заветной техникой, и покупка откладывалась на следующий год. Но вот извещение уже получено, и документ с заготконторы лежит под скатёркой кухонного стола. Зайдя в избу и демонстрируя надёжность корзинки двумя вёдрами картошки, Кузьма признался жене: охота, чтобы мотоцикл был покрашен в синий цвет. Нюрка, схохотнув, ответила, что если синяя краска на заводе кончится, то выкрасят только в чёрный. На что Кузьма выскочил в сенки и чуть не сбил с ног Яшку Ветрова, когда тот, приехав на обед, зашёл договорится о завтрашнем дне.

«Ты чё как угорелый летишь?!». «Да Нюрка накаркала, что мой Иж выкрасят кузбас-лаком в чёрный цвет». «Не слушай ты баб, чё они в цветах понимают, едем завтра в 7. Не проспи». «Ладно!»

Утром, приехав в Кунгур на элеватор, загрузили две тонны семенной пшеницы и поехали на железнодорожную станцию. Отдав документы кладовщику, Кузьма в ожидании смолил одну самокрутку за другой. Наконец-то двери склада распахнулись. Рядком, как один, стояли 5 новеньких Ижей. Но все они были бурого цвета.

Радость в глазах Кузьмы заметил даже посторонний кладовщик. Спятив газик назад к парапету, Яшка командовал погрузкой. Кузьма всю обратную дорогу без умолку трещал, что такого цвета ни у кого нет, и он нравится даже больше, чем синий. Дорога домой оказалась намного короче, и в обед Яшка лихо подкатил к палисаднику. Нюрка, на ходу накинув халат и галоши, выскочив к машине, улыбкой одарила мужа и, потрепав за чуб белокурого сына Юрку, родившегося как на заказ, в День космонавтики, принялась открывать борт. Мешки с пшеницей лежали впереди, и они не помешали. Ящик с мотоциклом стащили по доскам на землю. «Ой, надо же, бурый», — хлопнув ла донями по бокам, обрадовалась Нюрка. «Не бурый а коричневый», — поправил её Кузьма. «Ну точно, как наш бычок Борька. И рога такие же». «Борька бензина не просит, и не любит, когда на нём катаются», — встрял в разговор Юрка. «Неси, сынок, гвоздодёр, сейчас освободим да заводить будем!»

Подкачав колёса и залив в бак ранее приготовленный бензин, Кузьма кирзовым сапогом резко ударил по заводилке. Иж мягко заработал на малых оборотах, выпуская из выхлопной трубы сизые кольца. Натянув поглубже шапку, хозяин включил скорость и поехал, плавно поворачивая ручку газа. Радости не было предела, включил 2-ю скорость, затем 3-ю. Сердце выскакивало из груди. Давно он не испытывал такого счастья и наслаждения. На пути попался друг его Тимошка, вёзший с мельницы на сизой кобыле муку.

«С обновой тебя, Кузьма! Как машина?» «Спасибо, друг. Везёт как зверь!»

Только сейчас он понял, что сегодня стал ни от кого не зависим, не надо ни под кого подстраиваться, чтобы съездить в сельсовет или на базар. Завтра он сделает заказ свояку из соседнего колхоза, и тот сварит раму. Колесо на коляску у него лежит в сарае, и будет боковой прицеп. И они с Анной каждую неделю могут ездить на суксунский рынок. Молоко, сметана, яйца без задержки продавались там заводчанам.

Наутро Нюрка запросилась на базар. «Яиц боле сотни скопилось, молоко киснет, сметаны котелок. Давай поедем, Кузьма!»

Повесив провизию на руль, хозяин завёл двигатель. «Надень хоть галоши. В Суксун едем». «Яшка сказал, на нём в кирзачах надо ездить. Он лягается». Пожав плечами, так и не поняв мужа, Нюра, держа на локте корзину с яйцами, взобралась на заднее седло.

Доехав до крутика песчаной горы, Кузьма остановился, объясняя жене, что мотоциклу тяжело и ей придётся идти в гору пешком. Нюра, не смея перечить мужу, бодро зашагала вперёд. Кузьма, подождав на горе супругу и выкурив самокрутку, поехал дальше. Быстро распродав свой товар, купив на вырученные деньги связку калачей и талоны на бензин, супруги помчались домой.

На спуске с самой горы Кузьма опять остановился. «Слазь, Нюрка, иди пешком!» Ты чё, Кузя, охренел от счастья, сейчас же под гору!» «Тормоза нагреются, заднее колесо может загореться!». Анна опять, повесив голову, поплелась пешком. Через 10 минут он посадил жену на том же месте, где высадил в первую дорогу. Накатом доехали до самого дома.

«Что-то я устала сегодня», — призналась жена. — Давай пораньше спать ляжем». «Это от счастья, Нюра», — ответил довольный Кузьма.